Учитель для учеников или ученики для учителя? Извечный спор! Елена Вячеславовна Алябьева, директор гимназии имени священномученика Иосифа, митрополита Астраханского, и благодетельницы Веры Жилкиной, уверена, что желания ребенка первичны. В школе ему в первую очередь должно быть уютно. Православная гимназия, которой руководит Елена Вячеславовна, выросла всего из двух классов. Сегодня к ним идут дети со всей Астрахани — к сильным педагогам и небольшим классам.
— Елена Вячеславовна, ваши учителя занимаются не только обучением, но и воспитанием в православной культуре. Как вы помогаете им двигаться по выбранному пути?
— Моя задача — настроить педагогов на то, что школа — это модель жизни. Место, где формируются ценности. Когда учителя и родители живут в системе настоящих ценностей, дети сами начинают ориентироваться на этот идеал.
В августе проходит главный педсовет, где мы обсуждаем, как будем жить этот год, как мы сможем обеспечить запрос родителей и запрос государства, совпадают ли эти запросы. Еще два педсовета в течение года для корректировки курса. И в конце года — итоговый педсовет. Подводим итоги, отмечаем свои ошибки, продумываем, куда двигаться дальше. Мы стараемся развивать наших педагогов, чтобы они не засиживались, не были косными.
— У вас небольшой разновозрастный коллектив. Много молодых преподавателей. Как они приходят к вам, учитывая специфику школы?
— У нас средний возраст 42 года. Мы — одна из самых молодых школ города.
С молодыми педагогами большой проблемы нет. Мы их не ищем. Они приходят к нам сами, потому что знают нас. И потому что, признаюсь, мы их выращиваем. У нас небольшой город. Я руководитель православного молодежного движения при Иоанно-Предтеченском монастыре. У меня уже сейчас есть несколько студентов первого курса из православных объединений молодежи, которые взяли целевое направление. Они хотят работать в православной гимназии.
— Испытываете ли вы дефицит с предметниками?
— Сейчас нет. Но изначально была проблема. Когда меня поставили директором, здесь было… В 2011 году набрали 30 детей: два класса по 15 человек. И начали растить школу.
Сначала были только 5-й и 6-й классы. Нагрузка небольшая, учителя — в основном совместители. А совместитель — это не сотрудник школы. И точно не сотрудник православной школы, где человек должен быть с детьми, всё время погружен в деятельность школы.
Я потерпела год. И предупредила, что совместителей в следующем году не будет: работаете только здесь — или я буду искать других педагогов.
Если честно, то 25 августа 2017 года у меня не было филолога, заместителя директора, учителя истории, учителя математики. Я спряталась в углу храма и молилась, мы вместе с заместителем директора по воспитательной работе иереем Алексием Спириным молились. А 26 августа моя бывшая коллега — завуч и филолог — сообщает, что готова прийти в нашу школу. Так в один момент у меня появилась и филолог, и завуч. Тут же возник удивительный историк, который давно хотел у нас работать. Буквально за два дня полностью укомплектовался штат. Так что Господь всё управил.
— Проблемы с предметниками не повлекли за собой проблемы со знаниями?
— Мы успели как раз вовремя. В сегодняшний 10-й класс четыре человека пришли целенаправленно из других школ. За знаниями. Не только из-за сильных преподавателей, но из-за небольших классов. Мы можем более качественно обучать детей.
В этом году девочка, которая только перевелась в 7-й класс, сказала мне: «Просто те, кто у вас учится с первого класса, не понимают, как им повезло».
— К вам формируется очередь? Есть планы расширения?
— У Министерства образования была четкая позиция, что наша школа не должна быть большой. Если она станет большой, она потеряет свое лицо.
Расшириться школа не может еще и потому, что некуда. Своего здания у нас нет: начальная школа ютится в здании на территории Астраханского кремля, а средняя — на первом этаже спального корпуса школы-интерната. В 2023 году нас примет новое здание, но тоже небольшое. Оно сейчас на реставрации. Это памятник культурного наследия и архитектуры, дом генерал-губернатора М. Дилянчеева.
Сейчас желающих поступить в школу раза в полтора больше, чем мы можем принять. Приходится кому-то отказывать.
— По какому критерию идет отбор?
— По закону мы ни на какой отбор не имеем права. В начальную школу проводим собеседование с семьей: сверяем позицию. Рассказываем про правила, уклад жизни, внеурочную деятельность, углубленное изучение предметов, связанных с православием. Уточняем, готова ли семья во всём этом жить. По такому критерию мы и пытаемся отбирать детей.
А при наборе в 5-й класс мы проводим экзамены. На это мы имеем право как гимназия.
— Передаете ли вы свой опыт? Есть ли последователи?
— Недавно отец Алексий посетовал, что нам уже одиннадцать лет, а последователей нет. Но вся наша школа — это большой эксперимент. Наверное, обустраивать такую школу надо так же, как у нас получилось: от создания педагогического коллектива до коллектива «ученик — родитель — педагог».
— Вы говорите о модели «ученик — родитель — учитель». Насколько глубоко участвуют родители в школьной жизни?
— Мы сотрудничаем с родителями только на уровне воспитания их ребенка в широком смысле. Моя задача — донести до них мысль, что мы делаем одно дело, мы в одной лодке, мы не по разные стороны баррикад. В педагогическую деятельность родители не вмешиваются.
Пока родительской инициативы мы не видим. Видимо, они пока не готовы. Все поездки, экскурсии исходят от нас.
Четверть наших учеников — дети священнослужителей. Они могут нам посоветовать, куда стоит поехать. Но организация ложится на наши плечи. У нас инициативный заместитель директора по воспитательной работе. Он выполняет свою работу на 200% и всегда рад помочь.
Но мне хотелось бы, чтобы родители принимали больше участия в организации школьной жизни, в выработке стратегии развития гимназии и в решении насущных проблем.
— Расскажите подробнее о распорядке дня у детей.
— Утро начинается с молитвенного правила на 15 минут. Для тех детей, кто учится во вторую смену, есть дневное правило.
По субботам в старшей школе мы служим литургию в домовом храме. По параллелям. Например, в эту субботу служат седьмые классы: поют, алтарничают и т. д. После службы у них чаепитие со священником и директором. Такой духовный классный час, причем заранее оговаривается, какой будет обсуждаться вопрос.
В младших классах литургия проходит по четвергам, мальчики тоже уже входят в алтарь.
В остальном — как в обычной школе: сначала занятия, обед, потом внеурочная деятельность.
Мы работаем по обычному учебному плану. Но при этом со второго класса добавляется предмет «Вероучение» за счет внеурочной деятельности. В средней школе — обязательный предмет «Основы православной культуры», который идет за счет одного часа родного языка. Краеведение тоже час в неделю — есть историческое с православным уклоном и географическое.
Мы не перегружаем детей. У нас всё по минимуму: математика, русский язык. Дополняем православным компонентом. В старших классах есть дополнительные часы математики, химии — для тех, кто хочет заниматься.
— Этого минимума достаточно?
— Я считаю, да. Зачем больше? Мы не делаем ставку на углубленное изучение языка или математики. При этом программу проходим полностью: никаких пробелов. В прошлом году наши дети очень хорошо сдали ОГЭ: русский — без троек, математика — без двоек. А лишняя перегрузка ни к чему.
Сейчас я уже смело могу сказать: наши дети нормально адаптируются к жизни и хорошо чувствуют себя в других школах. В прошлом году после 9-го класса все дети поступили в колледжи, какие хотели. Две девочки ушли в лингвистическую школу, одна — в Школу одаренных детей. Они там отличницы. Но скучают.
— Расскажите подробнее про внеурочную деятельность.
— У нас лицензированное дополнительное образование в школе. Наши молодые учителя дополнительного образования готовы бегать, прыгать, петь, фотографировать. У нас руководитель по пению еще и руководитель фотостудии — студентка 4-го курса и уже преподаватель.
Для внеурочных часов у нас есть педагоги-кураторы, которые разводят детей по кружкам. В 3–4-м классе, например, часть детей поют, а часть в это же время танцуют. А еще в шахматы играют, ходят в театральную студию или библиотечный кружок. Также есть группа продленного дня.
Наша гордость — школьный хор. Из 300 детей в нем поют 150 человек. В Астрахани, могу сказать без излишней скромности, равного нам хора нет. Последний конкурс «Нам этот мир завещано беречь» был 28 февраля. Когда наш хор выходил на сцену, в зале говорили: «О, кремлевские выходят». В прошлом году на фестивале хоровых коллективов «Поют дети России» по Южному федеральному округу наш хор занял второе место, а ему был всего год.
Наш хор мы вырастили из хора «Боголеп», который был при Иоанно-Предтеченском монастыре. Он просто оттуда перекочевал ко мне вместе с руководителем, а мы сделали это внеурочной деятельностью. Сегодня у нас есть хор девочек первого класса, хор мальчиков второго-третьего класса, хор средней школы, мужской клиросный хор. У хорового руководителя есть программа. Он мальчиков, у которых ломается голос, не бросает, а после ломки принимает в клиросный хор.
В современном мире детей нужно поощрять к движению — они и так обездвижены. Поэтому у нас есть и танцы, из спортивных секций — футбол. В школе запрещены телефоны: забираем на входе, убираем в сейф. Так что дети в перемены носятся по нашему единственному узкому коридору. В небольшом холле стоит настольный футбол и аэрохоккей — дети на переменах играют.
Астрахань тем и хороша, что много теплых дней. Практически весь апрель, май, сентябрь, октябрь дети на переменах находятся на улице. У нас закрытая территория. Учителя организуют всевозможные игры. Вот сейчас потеплеет, и они будут носиться по улице.
А еще мы сотрудничаем с Астраханским технопарком. Директор Владимир Войков — мой бывший ученик. Когда я стала директором, он сразу же поставил мне комплект робототехники — так что сейчас у нас есть кружок робототехники. С этого года параллель седьмых классов уходит на один день в технопарк. Вместо технологии у них робоквантум и биоквантум: биология и робототехника, но уже на другом уровне.
Гордость школы — наша газета, тоже результат сотрудничества с Владимиром. Он предложил обучить команду «газетчиков»: от написания статей до верстки. У него обучалось много школ, но только наша до сих пор выпускает газету. Ее все ждут. Начинали мы с двух сторон А3. Сейчас и 8, и 10 страниц выпускаем.
— Как вы работаете с подростками? В этом возрасте для детей мало кто авторитет из взрослых.
— Знаем-знаем. У меня в 8-м классе в начале года был целый бум электронных сигарет. 7–8-й класс нужно просто пережить. Я и учителям так говорю, когда они поднимают эту тему.
Конечно, мы разговариваем с детьми, не замалчиваем. «Зачем ты это делаешь? Какая у тебя цель?» Мы же понимаем, что ребенок зачем-то это делает. С ними и психолог работает, и учителя.
Поэтому много учеников в школе иметь нельзя. Нужно, чтобы они все были как на ладони. И в то же время у них должно быть личное пространство, чтобы они могли в него нырнуть, пообщаться. Им это действительно нужно. У нас в старшей школе как раз такое удобное помещение: с одной стороны, детям тяжело затеряться. С другой стороны, мы им создаем анклавы, чтобы они могли пообщаться. Трапезная тоже служит этой же цели.
— А сталкивались ли вы со случаями, когда дети отказываются участвовать в литургии или в утреннем правиле?
— Верить в Бога мы никого не заставляем. Как можно обязать верить? А выполнять правило — на то оно и правило. Оно обязательно для всех. Правила есть в любой школе.
При поступлении детей мы обговариваем внутренний распорядок. Родители пишут заявление об организации дня. Значит, согласны с такой организацией.
У нас всё добровольно. Мальчики добровольно ходят в алтарь с первого класса. К десятому могут решить — хотят они туда идти или нет. А утреннее правило — обязательное.
Если мы видим, что ребенок не хочет ходить на правило, ему не нужны литургии, то мы беседуем с родителями, говорим, что ему с нами неуютно. Предлагаем присмотреть школу, где ему будет уютней. Желание ребенка для нас первично.
Беседовала Виктория Каган-Кузнецова