Страна в этом году встречает переломный юбилей Победы, при котором уже практически нет живых свидетелей, в ней участвовавших. Только дети и подростки войны. Живая память свидетелей уходит.
Победа становится мифологией. У нас дома есть прапрадедов атлас Российской империи 1895 года издания, там обозначены населённые пункты, уничтоженные Наполеоном и не возродившиеся. Поименованы названия и написано «Уничт. 1812». Для меня это было что-то из прошлого сродни Лукоморью. Сейчас это происходит с нашей Победой. Глянцевые фильмы с кучей компьютерной графики и модной музыкой и отчётные мероприятия.
В 2024 году я участвовала в рабочей группе по сохранению исторической памяти в молодежной среде. ЦИРКОН для нее сделал исследование, в котором есть любопытный факт:
только в 19% семей регулярно беседуют об истории семьи, страны, а 18% вообще не обсуждают эти темы.
Сведения черпаются молодыми людьми из других источников. А образовательные события между тем превращаются в «мероприятия». Сходили, возложили, сфоткали, отправили отчёт куда надо. Вам «шашечки» или ехать?
В землю ведь врастают кровью или потом: или защищают до последнего вздоха, или трудятся на ней до потери сил. Тогда она становится своей, родной, Родиной. А если в школе просто говорят, что пойдём что-то возложим куда-то, то они пошли цветочки положили и опять в своих гаджетах залипли.
Юбилей «до галочки» пугает. Мы вырастим русских людей Иванами, не помнящими родства, ведь не надо им проливать ни пот, ни кровь. Но в каждой семье есть память, и вытащить её на поверхность, сделать частью себя несложно. Беру я старые фотографии. Омский медицинский институт, общее фото выпускников 1942 года с профессорами и преподавателями. Дети по нынешним меркам. Среди них — мой дед, ему 22 года, красавец с лицом корейских дорам, оба Джун Ки отдыхают в сторонке. В следующие 3 года он будет служить в прифронтовых госпиталях. Орден Красной Звезды, медали, медали, медаль за взятие Будапешта, за Вену, и это всё передний край, за развертывание медицинской помощи. Молодой хирург в 23–24 года — что он там видел, одному Богу известно. Муки, смерть, дефицит медикаментов, человеческие трагедии. Послевоенное фото из Австрии, ему 28. Глаза старого и повидавшего всё человека, как будто прошло не 3 года, а 30. Просто попробовать и поставить себя на его место. А ты бы какое решение принял? Как бы поступил? Что бы сделал? У ребят хорошее воображение, они любят играть, хороши в ролёвках. Как это было бы с тобой, у тебя, давай попробуем прожить это вместе с твоим прадедом или прапрадедом.
А ещё его ждала бабушка моя в Подмосковье, которую он вылечил в тыловом госпитале от туберкулеза. И это ещё одна история, которую трепетно могут «прожить» и девочки и даже ещё больше мальчики-подростки. Ведь «Жди меня» написала не девочка. Я, честно сказать, представляю всё это с трудом и оторопью. Сама попытка поставить себя на его место, представить, как вела бы себя я, погружает меня в совсем другое состояние. Заставляет думать, переживать и, самое главное, со-чувствовать, переживать те же чувства, что были у них. Героев Победы. Может быть, не до слез, но сердце замирает. Точно не «до галочки».
Давайте, дорогие, поможем им создать живую память, она есть в каждой семье. Это несложно.
Юлия Евгеньевна Селюкова, руководитель проекта «Клевер Лаборатория»